Автор: Sholio (sholio@yahoo.com)
Переводчик: Эсси Эргана (essyergana@narod.ru)
Бета: Моэри (moiarie@yandex.ru) 
Фандом: Yami No Matsuei
Пейринг: Цузуки/Хисока
Рейтинг: PG
Жанр: angst
Summary: Только ему он позволяет дотронуться до себя… 
Disclaimer: не мое.
Разрешение на перевод и публикацию: получено.

Я иду по улице и слышу обрывки мыслей тех, кто проходит мимо…
Посмотрите на него…
Какие холодные глаза…
К таким, как он, лучше не приближаться…
Я могу закрыть свое сознание от них – и сейчас это получается гораздо лучше, чем раньше, - но мне все равно больно от того, как они смотрят.
Помню, было время, когда это совсем не причиняло мне страданий. Их мысли лишь немного раздражали, не пробиваясь сквозь барьеры моего эгоизма. И я отгородился еще более толстыми стенами, не позволяя никаким эмоциям коснуться меня. Лишь физический контакт мог разрушить мою защиту, но это не было проблемой. Никто не хотел прикасаться ко мне.
Кроме одного человека…
Моя защита ослабевала с каждым днем, и я знал, кто в этом виноват.
- Я могу вам чем-то помочь, молодой человек?
Продавщица в цветочном магазине улыбается мне – дружелюбно, но все же слегка натянуто. Я улыбаюсь ей в ответ, стараясь казаться общительным и приятным. Но в действительности я не знаю, как это делается. У меня совершенно нет опыта.
- Да, мне нужен совет, будьте так добры. Я хочу купить цветы для своего заболевшего друга и не знаю, что выбрать.
- Это очень близкий друг? – подмигнув, спросила женщина.
- Ну да… о, нет, не в том смысле, что вы подумали. – Я краснею, но стараюсь не выдавать своего смущения. Иногда мне так сложно понимать людей, когда они изъясняются намеками… Вы, наверно, думаете, что эмпат легко читает скрытый смысл в чужих словах, но на самом деле это иногда похоже на чтение книги на незнакомом языке. Ты видишь все слова, но не понимаешь их значения. – Этот друг – мужчина.
- У него есть любимый цветок?
- Все, что угодно, кроме роз. – Я задумываюсь на минуту. – Да, и камелии наверно тоже не подойдут. Кажется, у него с ними связаны неприятные воспоминания.
- У нас есть прекрасные готовые букеты вот здесь, - показывает мне продавщица, и через пару минут я останавливаю свой выбор на ярком и пестром букете дэйзий, маргариток и еще каких-то непонятных цветов, которые не должны были вызвать у Цузуки грустных ассоциаций. 
- Надеюсь, ваш друг скоро поправится, - говорит она, упаковывая букет.
- Да. Я тоже.
Пальцы женщины слегка задевают мою ладонь, когда я расплачиваюсь, и ее мысли яркой вспышкой опаляют мое сознание: «Он кажется таким холодным, но все же он милый мальчик. Надо заставить себя улыбнуться».
- Сдачи не надо, - говорю я.
- О… спасибо, молодой человек!
- Хорошего Вам дня, - добавляю я только потому, что Цузуки наверняка сказал бы что-нибудь в этом роде. Сам бы я просто ушел и попытался разобраться в этих въевшихся в душу привычках позже, но… Большинство людей не задумываясь говорят «Привет», «Как поживаешь» и «Спасибо, отлично». Мне всё это стоит немалых усилий. Еще недавно даже какие-то полтора часа общения с незнакомцами ужасно изматывали меня. Сейчас, по крайней мере, на протяжении короткого времени, я почти начинаю получать удовольствие от беседы.
Этот мир – совсем не такое холодное и страшное место, как я думал раньше. В конце концов, в нем живут очень приятные люди.
Я осторожно кладу букет в сумку, где уже лежит купленный чуть ранее шоколад. Думаю, Цузуки совершенно ни к чему цветы, но сладостям он точно будет рад.
- Эй! Малыш!
Сердце подскочило, и я резко обернулся. Никак не могу избавиться от чрезмерной подозрительности… Но это всего лишь Ватари. Он буквально обвешан пакетами, его маленькая сова порхает рядом, смешно раскинув крылья в попытке удержать равновесие. Длинные светлые волосы Ватари слегка развеваются на ветру.
- Привет, малыш. Что, вышел за покупками?
Я киваю.
- Ты тоже?
Ватари пожимает плечами, едва не обрушив на асфальт свою пирамиду пакетов. Сова недовольно поглядывает на него. 
- Мне потребовались кое-какие ингредиенты. Конечно, я могу и заказать по почте, но некоторые вещи лучше покупать лично.
Я вижу, в отдельных пакетах лежит нечто большое и как будто комковатое. Решаю, что лучше мне не знать, что там.
- Ну, и что ты купил, малыш? – ухмыляется Ватари. – Цветы, нэ? У тебя есть подружка?
Ватари – приятный парень, но иногда сильно действует мне на нервы.
- Нет. Это для Цузуки-сана.
- О, - Ватари едва заметно вздрагивает. – Как он?
- Он… - Я хочу солгать, сказав, что все хорошо, но потом передумываю. Ватари ведь тоже друг Цузуки. – Он много улыбается, как всегда, но ему по-прежнему… нелегко.
- Мне надо будет зайти и подбодрить его, - внезапно улыбается Ватари. – Это изобретение, над которым я работал…
- Нет!
Он выглядит расстроенным.
- Ты не хочешь даже слышать о моем изобретении? Не сомневаюсь, вот Цузуки с радостью бы взглянул на него. Понимаешь, я вытащил мотор из старого вакуумного очистителя и добавил…
- Может, как-нибудь потом. – Я не хочу знать об этом сейчас. – Хотя я уверен, Цузуки будет рад увидеть тебя. Может показаться, что с тех пор, как мы вернулись, к нему уже приходили все, но на самом деле люди избегают нас. По крайней мере, Цузуки так думает. А я и сам не знаю.
Лицо Ватари принимает страдальческое выражение.
- Я не хотел. Я даже не думал… то есть, я хочу сказать, что даже сплю у себя в лаборатории. Я не думал… - Он слабо улыбается. – Я могу зайти сегодня чуть позже, после того, как отнесу эти сумки. Что скажешь?
- Хорошо.
Впрочем, почти не сомневаюсь в том, что, распаковывая сумки, Ватари отроет в них нечто удивительное и пропадет из поля зрения еще на неделю. Но, полагаю, Цузуки все равно был бы рад его видеть. Может быть, я даже напомню Ватари об этом обещании, если он сам забудет прийти.
Мы прощаемся, и я иду дальше.
Когда я захожу, Цузуки уже проснулся. Судя по всему, он вообще почти не спит в эти дни. Я не видел его спящим ни разу с тех пор, как произошла та история с Мураки. Ублюдок… Знаю, он по-прежнему жив, может, даже где-то успешно творит свои грязные делишки, в то время как душа Цузуки умирает от того, через что Мураки заставил его пройти. Когда-то я хотел убить Мураки за то, что он сделал со мной. Сейчас я хочу убить его за то, что он сделал с Цузуки.
Он поднимает взгляд и улыбается, завидев меня, но его глаза по-прежнему печальны. 
- Привет. Эй, кажется, сегодня у меня день посещений. Только что здесь был Тацуми.
- Тацуми? Правда? – Я до сих пор не знаю, насколько глубоки на самом деле чувства Тацуми к Цузуки. Думаю, если бы я хоть однажды дотронулся до него, то узнал бы. Но я не хочу. Некоторые вещи слишком личные.
- Было приятно повидаться с ним. Теперь ко мне мало кто заходит. То есть… я не пытаюсь переложить вину за это на тебя, ничего такого. Конечно, сюда чертовски далеко тащиться. Да и, судя по всему, скоро я выйду из больницы. 
- Знаю, - отвечаю я, хотя совсем не уверен в этом. Сам-то я уже давно поправился после того пожара, и едва ли Цузуки пострадал намного сильнее меня. Он никогда не признается, но я думаю, здесь он чувствует себя в безопасности. Вернувшись в реальный мир, ему придется снова общаться с людьми. И делать свою работу, которую он ненавидит, хотя лично я считаю, что он – лучший из всех шинигами, потому что умеет сострадать тем, чьи жизни должен отнять.
- Я… ходил в магазин сегодня и кое-что купил… - Я толкаю сумку ему под нос, не позволяя ему, да и себе погрузиться в пучину неприятных мыслей.
- О… это мне? Тебе не стоило… - он осекается, когда под цветами обнаруживает шоколад. Так я и думал.
Я иду за водой, чтобы поставить букет, а он набрасывается на сладости. К тому времени, когда я возвращаюсь, Цузуки прикончил уже полкоробки. 
- Ты что, ничего не ел? Ты сегодня хотя бы завтракал?
- Да, - с полным ртом, улыбаясь, отвечает он. – Правда, ел. Ну, может не сегодня. Я был неголоден. – Проглотив конфету, он отводит взгляд.
Я сажусь на кровать рядом с ним. Отставив в сторону коробку и так и не глядя на меня, он снова сглатывает комок в горле и закрывает лицо руками. Я кладу руку ему на плечо, разделяя его терзания и отчаянно желая сделать что-то большее, чем просто чувствовать эту боль вместе с ним. Я хотел бы забрать ее полностью. Принять на себя все его страдания.
И когда только мне стало так легко и просто прикасаться к Цузуки? Помню, как мы познакомились, и он дотронулся до меня. Тогда будто поезд эмоций ворвался в меня. Собрав остатки сил, я оттолкнул Цузуки и даже обжег ему руку, но тогда мне было все равно, лишь бы этот человек никогда больше не приближался… Я никогда раньше не встречал никого, кто бы испытывал такие первобытные, неконтролируемые эмоции. Успокоившись, я тогда подумал: если мне так больно даже просто коснуться его сознания, то каково же ему самому, жить в этом?
Странно. Сейчас Цузуки испытывает ничуть не меньше эмоций, чем раньше, но положив руку ему на плечо, я будто погружаюсь в родное тепло. Я не имею ничего против того, чтобы ощущать его переживания. Иногда я даже хочу, чтобы это не было таким односторонним, чтобы он тоже мог заглянуть в мои мысли. Личные мысли раньше пугали меня. Но не сейчас. Я уже видел самое страшное в своей жизни: Цузуки в пламени, которое не в состоянии выдержать даже шинигами. И в тот момент, когда я сам прыгнул в этот огонь, я не боялся. Так же, как и сражаясь на мечах с Орией. Я думал только о Цузуки. Ничего больше не имело значения.
Я чувствую, как его плечо дрожит под моей ладонью. Он тихо всхлипывает. Цузуки часто плачет, эти истеричные слезы – обычное для него явление, часть его взаимодействия с окружающим миром. Но сейчас это другое. Не знаю, видел ли кто-то из его знакомых, чтобы он так плакал.
И все, что я могу сделать – это не убирать руку с его плеча. Я больше ничем не в состоянии помочь человеку, который забрал меня из тьмы и подарил мне смысл в жизни. Я могу сделать для него только то, что не делаю ни для кого больше: прикоснуться к нему.
Через некоторое время он поднимает руку и кладет ее поверх моей. Его пальцы мокрые от слез. И в этот момент я понимаю, что так и должно быть. То единственное, что я могу сделать для него, - это еще и единственное, что ему нужно.
Пусть прикосновение – это совсем немного, но нам хватает и его. В мире, полном бессмысленных жестов и пустых слез, бывает достаточно одного искреннего прикосновения…